![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
humorableО сумасшедших в моей долгой и интересной жизни.
Прочитав пост flying cheeta, я вдохновилась воспоминаниями. Чего-чего, а сумасшедших в моей книге учета записано достаточно.
Безусловно, первый кадр - это Жетта, владычица моих снов и описанная в одном из первых опусов.
В музыкальной школе была Нина Хвостикова, виолончелистка - безмолвное создание. Бледное, рыжеволосое и неживое.
Нина напоминала портреты Ван Эйка: тонкостью черт, бесцветностью и статичностью.
Папа, аптекарь, такой же бестелесный и беззвучный, как дочь, уравновешивался необыкновенно толстой и крикливой мамашкой.
Мама, как оказалось, действительно была "не того", и ее полнота и простота были следствием приема всякой дряни.
В детстве Нина умудрилась переболеть брюшным тифом, после чего ее родители сошли с ума.
В самый жаркий июньский день она ходила в клетчатом волосатом пальто и вязаных толстых колготках. В портфеле - яблоко, обернутое вощеной бумагой для стерильности.
Любимой шуткой была просьба: Нина, дай яблочка откусить!
Нина вздрагивала и с ужасом, но твердо отказывала. Потом она стала брать с собой по два яблока, ловко вынимала второе из портфеля и совала удивленному шутнику в нос: на , жри.
Никто над Ниной не издевался.Она была спокойна и дужелюбна; на губах, как говорится,"бродила легкая полуулыбка".Тащила свою виолончель, ходила неслышно.
Иной раз тихонько подойдет и слушает, улыбаяясь, наши интересные беседы.
Конечно, в пределах школы!
Ни в одном походе, ни на одной эксурсии Нины не было.
Иногда мы перебрасывались на уроке записками, и Нина вносила свою лепту длинными высказываниями-монологами, написанными идеально ровным почерком. Почерк явно выдавал душевную болезнь!
Рассказывали, что и в пятнадцать лет ее купает папа.
Действительно, придя к ней на день рождения, мы услышали, как мамаша орет:
-Коля-я-я!Ты одел Нину?
Потом я уехала, а ребята рассказали, что Нину забрали в больницу прямо с занятий, и к учебe она уже не вернулась.
************************
Тобольская училась со мной. В консерваторию она поступала раз пятьдесят. Экзаменаторы помнили ее, спрашивали каждый раз, как ее здоровье.
Небольшое такое создание,серьезное. Внутри у нее свой сюжет, очень слабо соприкасающийся с действительностью...ей, конечно, необходимо было учиться. Информация для нее была и водой, которой она не могла утолить жажду, и смыслом жизни...
У нее была мама, пышная и простая украинская женщина, таскавшая ей соленья, сало и пироги и заодно оделявшая всех встречных-поперечных продуктами: та ж вы кушайте, детки....
В ответ на похвалы маминому кулинарному умению Тобольская серьезно отвечала:
-Безусловно, любой здравомыслящий мужчина предпочтет мою слегка увядшую, но весьма сведущую и опытную мать какой-нибудь юной дурочке.
Готовясь к семинару, Тобольская просиживала в читальном зале, накрытая книгами, энциклопедиямии партитурами.
Выходя на кафедру, она просто-таки излучала информацию. Клянусь, я видела, как у нее из головы вылезают иголки!
К созалению, отсутствовал какой-то... нет, отсутствовали многие клапаны у бедной ученой в мозгах.
Она абсолютно не могла впихнуть растерзанные пухлые сведения в какое-либо логическое пространство. Не могла объяснить, какая между ними связь, Глухим монотонным голосом она бубнила предложение за предложением, каждое из которых кончалось многоточием. Осатанев, мы ждали с нетерпением, когда она закончит, но Тобольская не собиралась останавливаться.
Испуганно таращась сквозь старушечьи очки, она продолжала, как радио, вещать, не обращая внимания на просьбы завершить выступление...
"Еще пять минут"... - скрипела она, как приговоренный к заключению...
Апофеозом стала лекция по изобразительному искусству.
Наш лехтур, человек эрудированный и необычайно обаятельный, рассказывал о "Рождении Венеры" Ботичелли.
Обычно он во время лекции затемнял аудиторию и показывал слайды . Bдохновенно вещал всякие умные вещи, а мы тихо внимали. Во Флоренции тогда никто не бывал, слайд нас устраивал вполне.
И вот, закончив речь, лектор сделал паузу... "Воцарилась", как говорится, тишина. И в этой тишине раздался голос Тобольской:
-Это самое.... а правда, что кривая шея - это символ веры?
Тишина продолжалась, поскольку преподаватель окаменел.
-Что Вы сказали? -переспросил он. - У кого кривая шея?
Тобольская объяснила:
-Я читала, что в христианской риторике кривая шея на иконе означает веру. Поэтому у Венеры такой вид.
Тут до лектора дошло. Ом покраснел и стал клеймить нашу риторшу:
-И это все, что вызвала в вас ЭТА ЖЕНЩИНА? - он не кричал,он не мог кричать - черт вас, побери! это то, что вы видите? Кривую шею?
Тобольская вызвала в ком-то временное умиление, вышла замуж, поскольку не заметила беременности...
знаю, что разошлась с мужем, но, может, ребенок как-то замедлил броуновское движение ее мыслей.
*************************
Со внуком, сыном,правнуком и племянником - в одном лице - отпрыском знаменитой академичекой фамилии я познaкомилась через друга. Mать друга работала в академичеcкой поликлинике, что ли, летом вместе с ними-с академиками жила на даче в Абрамцеве. И там мой друг приятельствовал с Артемом.
А потом он с ним вместе где-то учился, и Артем пригласил его в гости....Каким-то он занимался бизнесом - а каким - расскажу в отдельном посте.
Жил внук в роскошнейшем месте, в роскошнейшей квартире - конкретизировать не буду, поскольку и так уже накидала улик:)
Скажу лишь, что увидя, как ванная комната уходит за поворот, я мысленно упала в обморок.
Артем внешне полностью оправдывал теорию о вырождении интеллигенции и генетических болезнях ашкеназов...
Xотя, по-моему, был евреем всего на четверть.
Kоротышка, смуглый, с кривым ртом, он напоминал, конечно, обезьянку. Но гонор, привкус серебряной ложки придавали ему харизмы, однозначно. Окруженный всякими заграничными мелочами - ручками, наклейками, плакатами - он грациозно двигался, куря "Мальборо".Вот такой штамп "мажора".
-Я учусь, - говорил он тоном Жеглова, - чтобы ксива была. Бабки на науке не заработаешь.Ты держись меня, кент. Можно срубить...
Мы пили какое-то важное вино, слушали музыку из японских колонок.
Cобрались уходить, попрощались.Прошли по комнатам, где висели в золотых ранах портреты академиков маслом. На кухне я заметиле еще одну деталь, от которой упала в обморок: ДВЕ раковины:)
Одевшись в коридоре, уже выходили, - уже вышли - и тут Артем позвал моего друга на пару слов.
Я стояла на широкой академической площадке и курила.
Тем временем по лестнице поднялся один из академиков - я его узнала по телевизионному сходству - судя по поведению,сильно подшофе...
Я ждала, и ждала, и уже хотела позвoнить , как дверь отворилась, и оттуда вывалился мой друг, слегка перекошенный.
Обезьянка- Артем сконфуженно извинился. Друг схватил меня за руку, и мы побежали.
По дороге он рассказал, как Артем, вернувшись в комнату, сказал, что хочет ему показать приемчик. Бросился на него и стал душить, а потом бить, и все норовил дать ему по голове бутылкой из-под вина.. Друг его скрутил, хоть и получил слегка в дыню, от чего его и перекосило.
Сегодня Артем уже знает, что бабла можно срубить на всем - надо только уметь это делать,а не выпендриваться.
Вот такие "шамашечкины" мне попадались.
Прочитав пост flying cheeta, я вдохновилась воспоминаниями. Чего-чего, а сумасшедших в моей книге учета записано достаточно.
Безусловно, первый кадр - это Жетта, владычица моих снов и описанная в одном из первых опусов.
В музыкальной школе была Нина Хвостикова, виолончелистка - безмолвное создание. Бледное, рыжеволосое и неживое.
Нина напоминала портреты Ван Эйка: тонкостью черт, бесцветностью и статичностью.
Папа, аптекарь, такой же бестелесный и беззвучный, как дочь, уравновешивался необыкновенно толстой и крикливой мамашкой.
Мама, как оказалось, действительно была "не того", и ее полнота и простота были следствием приема всякой дряни.
В детстве Нина умудрилась переболеть брюшным тифом, после чего ее родители сошли с ума.
В самый жаркий июньский день она ходила в клетчатом волосатом пальто и вязаных толстых колготках. В портфеле - яблоко, обернутое вощеной бумагой для стерильности.
Любимой шуткой была просьба: Нина, дай яблочка откусить!
Нина вздрагивала и с ужасом, но твердо отказывала. Потом она стала брать с собой по два яблока, ловко вынимала второе из портфеля и совала удивленному шутнику в нос: на , жри.
Никто над Ниной не издевался.Она была спокойна и дужелюбна; на губах, как говорится,"бродила легкая полуулыбка".Тащила свою виолончель, ходила неслышно.
Иной раз тихонько подойдет и слушает, улыбаяясь, наши интересные беседы.
Конечно, в пределах школы!
Ни в одном походе, ни на одной эксурсии Нины не было.
Иногда мы перебрасывались на уроке записками, и Нина вносила свою лепту длинными высказываниями-монологами, написанными идеально ровным почерком. Почерк явно выдавал душевную болезнь!
Рассказывали, что и в пятнадцать лет ее купает папа.
Действительно, придя к ней на день рождения, мы услышали, как мамаша орет:
-Коля-я-я!Ты одел Нину?
Потом я уехала, а ребята рассказали, что Нину забрали в больницу прямо с занятий, и к учебe она уже не вернулась.
************************
Тобольская училась со мной. В консерваторию она поступала раз пятьдесят. Экзаменаторы помнили ее, спрашивали каждый раз, как ее здоровье.
Небольшое такое создание,серьезное. Внутри у нее свой сюжет, очень слабо соприкасающийся с действительностью...ей, конечно, необходимо было учиться. Информация для нее была и водой, которой она не могла утолить жажду, и смыслом жизни...
У нее была мама, пышная и простая украинская женщина, таскавшая ей соленья, сало и пироги и заодно оделявшая всех встречных-поперечных продуктами: та ж вы кушайте, детки....
В ответ на похвалы маминому кулинарному умению Тобольская серьезно отвечала:
-Безусловно, любой здравомыслящий мужчина предпочтет мою слегка увядшую, но весьма сведущую и опытную мать какой-нибудь юной дурочке.
Готовясь к семинару, Тобольская просиживала в читальном зале, накрытая книгами, энциклопедиямии партитурами.
Выходя на кафедру, она просто-таки излучала информацию. Клянусь, я видела, как у нее из головы вылезают иголки!
К созалению, отсутствовал какой-то... нет, отсутствовали многие клапаны у бедной ученой в мозгах.
Она абсолютно не могла впихнуть растерзанные пухлые сведения в какое-либо логическое пространство. Не могла объяснить, какая между ними связь, Глухим монотонным голосом она бубнила предложение за предложением, каждое из которых кончалось многоточием. Осатанев, мы ждали с нетерпением, когда она закончит, но Тобольская не собиралась останавливаться.
Испуганно таращась сквозь старушечьи очки, она продолжала, как радио, вещать, не обращая внимания на просьбы завершить выступление...
"Еще пять минут"... - скрипела она, как приговоренный к заключению...
Апофеозом стала лекция по изобразительному искусству.
Наш лехтур, человек эрудированный и необычайно обаятельный, рассказывал о "Рождении Венеры" Ботичелли.
Обычно он во время лекции затемнял аудиторию и показывал слайды . Bдохновенно вещал всякие умные вещи, а мы тихо внимали. Во Флоренции тогда никто не бывал, слайд нас устраивал вполне.
И вот, закончив речь, лектор сделал паузу... "Воцарилась", как говорится, тишина. И в этой тишине раздался голос Тобольской:
-Это самое.... а правда, что кривая шея - это символ веры?
Тишина продолжалась, поскольку преподаватель окаменел.
-Что Вы сказали? -переспросил он. - У кого кривая шея?
Тобольская объяснила:
-Я читала, что в христианской риторике кривая шея на иконе означает веру. Поэтому у Венеры такой вид.
Тут до лектора дошло. Ом покраснел и стал клеймить нашу риторшу:
-И это все, что вызвала в вас ЭТА ЖЕНЩИНА? - он не кричал,он не мог кричать - черт вас, побери! это то, что вы видите? Кривую шею?
Тобольская вызвала в ком-то временное умиление, вышла замуж, поскольку не заметила беременности...
знаю, что разошлась с мужем, но, может, ребенок как-то замедлил броуновское движение ее мыслей.
*************************
Со внуком, сыном,правнуком и племянником - в одном лице - отпрыском знаменитой академичекой фамилии я познaкомилась через друга. Mать друга работала в академичеcкой поликлинике, что ли, летом вместе с ними-с академиками жила на даче в Абрамцеве. И там мой друг приятельствовал с Артемом.
А потом он с ним вместе где-то учился, и Артем пригласил его в гости....Каким-то он занимался бизнесом - а каким - расскажу в отдельном посте.
Жил внук в роскошнейшем месте, в роскошнейшей квартире - конкретизировать не буду, поскольку и так уже накидала улик:)
Скажу лишь, что увидя, как ванная комната уходит за поворот, я мысленно упала в обморок.
Артем внешне полностью оправдывал теорию о вырождении интеллигенции и генетических болезнях ашкеназов...
Xотя, по-моему, был евреем всего на четверть.
Kоротышка, смуглый, с кривым ртом, он напоминал, конечно, обезьянку. Но гонор, привкус серебряной ложки придавали ему харизмы, однозначно. Окруженный всякими заграничными мелочами - ручками, наклейками, плакатами - он грациозно двигался, куря "Мальборо".Вот такой штамп "мажора".
-Я учусь, - говорил он тоном Жеглова, - чтобы ксива была. Бабки на науке не заработаешь.Ты держись меня, кент. Можно срубить...
Мы пили какое-то важное вино, слушали музыку из японских колонок.
Cобрались уходить, попрощались.Прошли по комнатам, где висели в золотых ранах портреты академиков маслом. На кухне я заметиле еще одну деталь, от которой упала в обморок: ДВЕ раковины:)
Одевшись в коридоре, уже выходили, - уже вышли - и тут Артем позвал моего друга на пару слов.
Я стояла на широкой академической площадке и курила.
Тем временем по лестнице поднялся один из академиков - я его узнала по телевизионному сходству - судя по поведению,сильно подшофе...
Я ждала, и ждала, и уже хотела позвoнить , как дверь отворилась, и оттуда вывалился мой друг, слегка перекошенный.
Обезьянка- Артем сконфуженно извинился. Друг схватил меня за руку, и мы побежали.
По дороге он рассказал, как Артем, вернувшись в комнату, сказал, что хочет ему показать приемчик. Бросился на него и стал душить, а потом бить, и все норовил дать ему по голове бутылкой из-под вина.. Друг его скрутил, хоть и получил слегка в дыню, от чего его и перекосило.
Сегодня Артем уже знает, что бабла можно срубить на всем - надо только уметь это делать,а не выпендриваться.
Вот такие "шамашечкины" мне попадались.
