урывками...

Об этом, конечно, уже сто раз говорено, но вот свежее впечатление: видел рекламу магазина "Империя сумок". Какая-то девица что-то там символизирует в темноте, трудно разобрать, когда мимо едешь. Понятно, что создатели названий такого типа хотят внушить покупателю мысль об исчерпывающей совокупности, о некоем респектабельном множестве, а круг образов, описывающих актуальную бесконечность на привлекательном языке, в общем, узок - "Империя", "Мир", "Вселенная", "Галактика", ну и все, пожалуй (от "Плеромы колготок" мы, видимо, застрахованы). Это понятно. Но все-таки представьте себе: где-то на свете есть империя сумок. И император у них - сумка, и консулы там - тоже сумки, первого января в должность вступают, украшенные елочными шарами и забавными выходками снеговиков и вкусно пахнущие изнутри мандариновой коркой. И сенат - буквально сумка на сумке, не протолкнешься. И вот они живут там, строят и жнут, периодически ходят войной на Мир кожи (отсюда происходят кожаные сумки) или имеют пограничные конфликты со Вселенной плитки (отсюда не знаю что). И... и... брр, ну не знаю. Нехорошо это всё как-то. Не по-товарищески.

( Read more )

И снова новости прокуратуры. Пришла пора тэг заводить.

"Как установлено приговором суда, в ночное время 29 апреля 2011 года, находясь в состоянии алкогольного опьянения, Цыганков проходил по улице в селе Лобаново Ефремовского района Тульской области, где увидел Р. Цыганков, используя то обстоятельство, что женщина находится одна в безлюдном месте, в темное время суток, пытался её изнасиловть, однако, не довел свой преступный умысел до конца по независящим от него обстоятельствам, поскольку его преступные действия пресекли жители с. Лобаново" (с).

И заголовок хорош: "Ефремовец получил срок за попытку изнасилования и оскорбление полицейского".

Два проклятых вопроса европейского человека: за что Стерн схватил горничную и что там такое было у Джеральдины на груди.

43 комментария 

ОПИСАНИЕ КИНО

Представим себе автостанцию в небольшом городе.
Площадь на окраине. Разбитый асфальт. Люди с баулами и рюкзаками. Автобусы подъезжают и уезжают.
Женщину в беретке и плаще зовут Валентина Сергеевна. Ей за сорок. Она ждет мужа. Он должен вернуться из командировки, из такого же небольшого города километров за полтораста отсюда. Он довольно часто ездил именно в тот город, но всегда уезжал и приезжал сам. А вот теперь зачем-то позвонил, чтобы она его встретила.
Он выходит из автобуса. У него портфель и сумка. Вытаскивает еще одну сумку, на колесиках. У него такой не было, когда он уезжал.
Он помогает выйти из автобуса девушке лет двадцати пяти. Малокровная, напуганная. Нет, не девушка, а женщина. Потому что беременная на восьмом месяце.
Он объясняет: ее зовут Аня, она племянница вдовы его троюродного брата, попала в ужасную ситуацию, она сама потом все объяснит. Жить негде, скоро рожать, а у них просторный частный дом, и нет детей.
Девушка сует Валентине Сергеевне свою холодную мокрую руку.

Валентина Сергеевна поняла все, но это было так ужасно, что она сделала вид, что ничего не поняла. И потом сама половину времени верила, что ничего не понимает, и ей было удобно жить. Но вторую половину времени она все понимала, и удивлялась, как она это терпит. Но находила разные бытовые отговорки. И потом, не выкинешь же из дому эту дурочку на сносях. Тем более что она к ней даже привязалась. Аня была тихая, смотрела голубыми глазами и кивала.

Муж Валентины Сергеевны продолжал настаивать, что Аня – дальняя родственница, и более ничего. Но Ане он говорил тайком, что с Валентиной Сергеевной его не связывает ничего, кроме уважения.
Валентина Сергеевна стала спать от него отдельно, но он и не требовал, потому что у него в последнее время побаливало сердце; он был старше ее лет на десять, кстати.
К Ане он тем более не приставал, в такое-то время.
Ночами они лежали каждый в своей комнате, глядели в потолок и думали о том, что будет дальше.
Когда у Ани ночью начались схватки, Валентина Сергеевна повезла ее в роддом, не разбудив мужа. Родилась девочка; когда Валентина Сергеевна наутро вернулась домой, она нашла мужа мертвым: инфаркт.

Года через два Валентина Сергеевна сказала Ане:
- Надо нам с тобой жизнь устраивать. Ты мне как дочь, конечно, но что мы будем, как матрешки? Я лично замуж хочу.
- А за кого? – зачем-то спросила Аня.
- За серьезного надежного человека. За Сергея Кирилловича Поливанова. Мы с ним давно дружим, ты просто не знаешь.
- Я от него беременна, - заплакала Аня. – На третьем месяце уже.