О хумусе вне кулинарии

Я вчера пошла на лекцию.
Меир Шалев о "Книге Руфи".
Книга Руфи для меня особенная. Потому что  к ней я написала музыку. Как правило, я  не сочиняю, потому что не композитор.
Но, оказалось, что, как и в писанине, я обладаю большим складом прослушанной музыки и вполне грамотно "нотоманю".
Я в то время работала в компании мултимедиа,и они получили заказ на диск по Книге Руфи.
И получилось неплохо. Я увидела пустое, сжатое поле, и голодную женщину в чужой стране, которую она назвала своей.

А Меир Шалев очень хороший писатель. И я прямо влюбилась в него после прочтения "Русского романа".
И было очень интересно узнать его мысли о том, почему бабушкой царя Давида оказалась нищая вдова - моавитянка, .

Шалев рассказывал очень ярко и весело. В том "телевизионном" формате, в котором я рассказывала танахические рассказы старшей дочке, не понимающей библейский иврит.
Правда, в отличие от меня, он делал параллели между разными книгами Танаха, анализировал язык и предлагал свои объяснения и трактовки.
Я не собираюсь пересказывать лекцию. Было интересно.
Только три "но" расстроили.

1. Я поняла, что иврит так и остался для меня служебным языком. Все те языковые стилистические особенности, которыми восхищался Шалев, я уловить не смогла бы самостоятельно. Не чувствую язык,и не наслаждаюсь им. Разве что на фонетическом уровне.

2. Публика - сливки тель-авивской "пидстаркуватой" элиты и юные представители богемы - вели себя, как зрители на концертах Петросяна. Самые что ни на есть невинные спекуляции на тему секса, каламбуры и простенькие шуточки веселили их до слез. Они просто падали под стулья в истерике, когда лектор сказал, что "то, что случилось ночью между Боазом и Руфью, "можно назвать консумацией, как говорила моя бабушка."


3. И, к сожалению, еще одна шутка.
Шалев останавливается на отрывке:
"В час еды Боаз сказал ей:
— Иди сюда, ешь с нами хлеб, обмакивай свой ломоть в уксус."
Объясняет, что согласно его теории слово "уксус" - не "уксус", а "хумус", который в оригинальном варианте состоял из тех же корневых букв. Это логичное объяснение.
И подытоживает "красным словцом":
-Когда я написал о своей теории в газете, то получил много гневных откликов от арабских читателей.Они возмущались: мало того, что отобрали страну, теперь еще и хумус! А я отвечаю :насчет страны - я готов пойти на компромиссы, но хумус не отдам!

О хумусе вне кулинарии

Я вчера пошла на лекцию.
Меир Шалев о "Книге Руфи".
Книга Руфи для меня особенная. Потому что  к ней я написала музыку. Как правило, я  не сочиняю, потому что не композитор.
Но, оказалось, что, как и в писанине, я обладаю большим складом прослушанной музыки и вполне грамотно "нотоманю".
Я в то время работала в компании мултимедиа,и они получили заказ на диск по Книге Руфи.
И получилось неплохо. Я увидела пустое, сжатое поле, и голодную женщину в чужой стране, которую она назвала своей.

А Меир Шалев очень хороший писатель. И я прямо влюбилась в него после прочтения "Русского романа".
И было очень интересно узнать его мысли о том, почему бабушкой царя Давида оказалась нищая вдова - моавитянка, .

Шалев рассказывал очень ярко и весело. В том "телевизионном" формате, в котором я рассказывала танахические рассказы старшей дочке, не понимающей библейский иврит.
Правда, в отличие от меня, он делал параллели между разными книгами Танаха, анализировал язык и предлагал свои объяснения и трактовки.
Я не собираюсь пересказывать лекцию. Было интересно.
Только три "но" расстроили.

1. Я поняла, что иврит так и остался для меня служебным языком. Все те языковые стилистические особенности, которыми восхищался Шалев, я уловить не смогла бы самостоятельно. Не чувствую язык,и не наслаждаюсь им. Разве что на фонетическом уровне.

2. Публика - сливки тель-авивской "пидстаркуватой" элиты и юные представители богемы - вели себя, как зрители на концертах Петросяна. Самые что ни на есть невинные спекуляции на тему секса, каламбуры и простенькие шуточки веселили их до слез. Они просто падали под стулья в истерике, когда лектор сказал, что "то, что случилось ночью между Боазом и Руфью, "можно назвать консумацией, как говорила моя бабушка."


3. И, к сожалению, еще одна шутка.
Шалев останавливается на отрывке:
"В час еды Боаз сказал ей:
— Иди сюда, ешь с нами хлеб, обмакивай свой ломоть в уксус."
Объясняет, что согласно его теории слово "уксус" - не "уксус", а "хумус", который в оригинальном варианте состоял из тех же корневых букв. Это логичное объяснение.
И подытоживает "красным словцом":
-Когда я написал о своей теории в газете, то получил много гневных откликов от арабских читателей.Они возмущались: мало того, что отобрали страну, теперь еще и хумус! А я отвечаю :насчет страны - я готов пойти на компромиссы, но хумус не отдам!