Пастораль

[humorable]

В конце рабочей недели звонит Яков и говорит, что его дочь, жительница Ашдода, рвет на себе волосы: из-за ракет отменили занятия в школе, и четверо сыновей сводят ее с ума.
-Я уже не зню, кого мнe проклинать, - наморщив лоб, плачется она, -  Каддафи, "Хамас"  или мэра...
Поскольку с сыновьями я знакома, то верю безоговорочно: они сведут!

И вот Яков предлагает поехать в лес, на барбекью, развлечь детей, тем более, что погода - просто классическая: тепло, но не жарко, много первоцвета и свежей травы...
Я люблю посиделки с Яковoм. Уму они ничего не дают, да и сердцу тоже. Но есть какая-то субстанция - между телом и душой, которая согревается от тепла окружающих. Эту субстанцию нужно завести - с помошью катализатора, - и тогда начинается процесс под названием "общение". Это тоже роскошь...

 


Не одни мы повелись на погоду. В лесу Защитников колесили по проселочным дорожкам минут сорок, пока нашли свободный стол.
Мальчишки обрадовались, увидев огромную лужу - почему-то она там всегда, даже в жарy -  полную лягушек и камней.
Один из малышей пролепетал: "лебединое озеро..."

Сыновья Шош - так зовут дочь Яковa  - забавные.
Двое от ее первого муже - русского; двое - от нынешнего - итальянского.
Cледует заметить, что в определения "русского" и и"итальянского" я вкладываю смысл старого анекдота : Киссинджер спрашивает у Зорина, кто он по национальности, и Зорин отвечает: я русский. А Киссинджер отвечает: ну, a я американский...

В любом случае "русские" мужественны и сдержанны, в глазах у них мечты о дальних странствиях, и поймав лягушку, они предлагают бросить ее в огонь.
Младшие прекрасны, как херувимы Рафаэля, зеленоглазые и предельно кудрявыe.
Пусть не обманет  этот ангельский вид!
На вопрос, что ему налить, трехлетний зеленоглазый жулик отвечает, не мигая: вина!

Мы приехали только с сыном.
Старшая дочь, отдыхая от армии, вернулась накануне с подругой около четырех утра и начала играть на гитаре и петь. Я проснулась с сердцебиением,подумав, что это "ангелы поют такими злыми голосами" , покричала шепотом , и у меня не было особого желания баловать ее днем...
Средняя, как выяснилось, завела свою тусовку и, вздыхая, и пряча глаза, выдавила, что ей интереснее с друзьями.



А сын всеми фибрами жаждал общения с пацанами, и они лазили на сторожевую башню и кидались камнями в лягушек...
Бедная Шош бегала, визжа и пища, вылавливала детей из лужи, переодевала самого мелкого, еще писающего в штаны, сто пятьдесят раз. Старшие по-мужски хищно ели мясо, прося добавки... Младшие жевали, урча, кильку с головой и заедали маслинами...
Фон для оживленного веселья таким образом создан.
На этой остинатой канве хриплого жужжанья и интеллигентных, писклявых , я бы сказала, галутных вкраплений голоса моего сынули ведут свою партию взрослые.



Пикники , устраиваемые Яковoм, можно назвать "Если бы вавилонская башня была построена"...
Присутствуют выходцы из самых разных стран, причем, для меня навсегда останется тайной, как находят друг друга:
Жожо - марокканский золотоцепный знойный альфонс;
Наоми - скромная ,пожилая тетя из ЮАР, родители которой бежали из Берлина в 1936 году;
Абраша - поляк-торговец страусиным мясом, женатый на ливийке;
Иван - серб-капитан дальнего плавания;
Рози - англичанка, принявшая иудейство - неважно, кто;
Кристин - филлипинка-сиделка;
Флора - румынка-не-знаю-кто-по -роже-аферистка;
мы - пара русских вшивых интеллигентов;
киббуцники-пьяницы -  Хаим и еще один Хаим -  плюющие на все, кроме детской левизны;
Давид - аргентинец-прораб;
Мулик - русский деятель Сохнута по прозвищу "Распутин" с собакой Любкой ;
Про Яковa и Шош я уже сказала.



Все эти персонажи появляются не сразу, а порциями, и исчезают тоже спонтанно, руководcтвуясь всякими побочными мотивами...
Их беседы полны страсти, которую не все понимают (например, те, кто не понимают иврит).
За столом говорят по-французски, по-русски, по-английски...
 Bкрапления иврита  выражаются в "Лехаим!", громогласно провозглашаемые Абрашей.
Он притащил самогон собственного труда, из гранатов, настоенный на шалфее, полыни и еще всякой дребедени. 
......................
 

Абраша уже порядочно выпил, гладкое, как у Дэвида Боуи, лицо раскраснелось...При младенческой коже у него зычнейший голос.
Отперев машину, он ставит свой любимый диск: песни в исполнении ансамбля Александрова.

Hе представляю, как жена его ,Сарра, угрюмое создание ливийского производства, терпит эти песни...

- Сарра из Франции,  - говорит Абрам, - а мать у нее графиня...
-Aга, - смеется мой муж, - графиня Потоцкая.
-Не Потоцкая, а Коленская, - продолжает Абрам.
Он родился во Львове, когда город был еще польским, родные языки для него польский и идиш. И по-русски он говорит с пикантным акцентом...
-Коленские, у них было имение в Белоруссии...

ГЛядя на Сарру, разделывающую барана, в вечных резиновых сапогах и грязной футболке, тяжело вообразить ее дворянство, тем более учитывая национальность.



Толстый Давид громогласно объявляет, что "боганет"!
Где он был, когда погибла моя сестра... и т.д.

Жожо оскорблен: не говори так, душа моя, клянусь мамой, ты неправ...
Никто не подерется - Давид хмыкнет и еще выпьет...
Жожо переключится на меня и расскажет, что его жена - офицер полиции, а у него есть Флора, и кроме нее - еще четверо бабцов...
Рядом со мной сидит  родственница Яковa , до сих пор молчащая и потому не упомянутая...
Она - вдова и совершенно черна лицом - частично от природы, частично - от курения, в котором она выражает скорбь...Ее зовут Юдит, я знала ее мужа, умершего не так давно.
Она вдруг оживает и говорит мне тихо: сейчас я его заведу...
И начинает в шутку дразнить Жожо, утверждая, что жена- офицер полиции - содержит и его, и любовниц, а это нехорошо!
Жожо пора вставлять в горло тампон - так он возмущен.
Он не может высказаться, как  желается, - алкоголь снижает не только возможность словесного самовыражения, но и уверенность в себе.
Жожо даже забывает, кто он...Путается в показаниях. 
A  я вспоминаю, что Юдит-то работает в тюремной охране...


 

И Жожо исчезает.

...Замечают его исчезновение, когда вдруг появляется Яков .
-Я не мог этого перенести, - искренне говорит он, - поэтому решил: лучше пережду. Bот вам как раз антрекоты.

Распутин поднимает пластиковый стаканчик: "За револьюцию!" - провозглашает он. Хаимы понимают без перевода и поддерживают, а Любка радостно лает.

Тут выясняется, что к Рози приезжают брат и мама, и прямо из аэропорта она везет их к нам.
Начинается легкая уборка, остатки салатов приглаживаются, на огонь водружают очередные кебабы, чорисос и крылышки...
-Ничего, - говорит Aбраша, - пусть привыкают к нашей жизни.
Розина мамаша - вылитая Хайсент из сериала "Поддерживая имидж" -  и брат (конечно, старый холостяк) вливаются в компанию одноразовой посуды очень органично. Выпивают "Абрашевки", - так я ее теперь буду называть, - и с удовольствием пожирают мясо, не испугавшись даже оригинального схуга.
Закончив трапезу, Розин брат достает миниатюрную золоченую коробочку, а из нее - пилюлю - для пищеварения...
Это явный диссонанс! Ничего, поживет у Рози в Сдерот - желудок будет работать, как часы!



Ветерок усиливается, машины уезжают. Мы почти последние.
Дети посмотрели на маки и примулы ,и что заставляет меня гордиться - не рвали цветов, уже и говорить им не надо. Мусор собрали, лягушку потихоньку отпустили...
Пора надевать курточки и - по домам.
Я желаю Шош, чтобы детей вернули в школы... Поцелуи, поцелуи без всякого чувства и смысла.
Завтра новая трудовая неделя, у сына горят глаза от удовольствия.
-Папа, сделай -уиу-иу-уи - это он имеет в виду рывки руля из стороны в сторону, когда меня начинает тошнить.
...хочу кушать,- заявляет он через пять минут...
И я  достаю из пакета булочку.