Шостакович
Feb. 7th, 2011 01:20 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
humorable "Люди настоящие, хотят этого или не хотят, платят судьбе добром за зло."
Евгений Шварц
Один из самых постыдных эпизодов моей жизни.
У мамы на каком-то дне рождения была пара веселыx пенсионеров. Они - из бывших. Он - доктор каких-то наук, она - адвокат. Все было: прочное и высокое положение в обществе, круг осанистых именитых друзей, престижное жилье, подобострастное отношение нижестоящих.
Все ушло, пришли заботы, старость, глухота, взаимная антипатия и другие не менее гадкие вещи и чувства.
Но на людях они веселятся, сособенн о муж, когда выпьет. Пьет он порядочно, весело, не стесняясь.
Мне с ними особенно говорить не о чем, поскольку мало общего. Их Москва непохожа на мою. Сожалею я совсем о других вещах. Действительность вообще полярна.
И вдруг веселый круглолицый, но мелкочерточный какой-то дедуля говорит мне:
-Я вообще понимаю совершенно отчетливо, что слава Шостаковича неприлично раздута.
Рот и глаза мои распахиваются достаточно широко, чтобы видно было всем присутствующим, что я в трансе.
Потом я переспрашиваю:
-Шостакович?
- Да, да. совершенно верно, - подхватывает его жена - кудрявая дама, таким капризным голосом растягивая слова, немного брезгливо, устало. Так, наверное, она разговаривала со своей домработницей. - Aбса-а-алютно пу-у-стая бессмысленная му-у-узыка, за ка-а-аторой ничего не-е-ет.
Я молчу. Я не верю своим ушам.Я упала в обморок.
Когда я читаю или слушаю подобные отзывы, я всегда думаю об одном: почему у этих людe, получивших хорошее образование, отсутствует сомнение: а может, я неправ? Ведь столько людей слушали, слушают, исполняют эту музыку ( читают-издают книгу) так много лет? Может, я придурок, а не все остальные ....?
Почему не признаться: я не понимаю этого художника.
Ведь никто и никогда на таких сборищах не сказал этому деду , что, скажем, Ландау - мудак и дебил?
Дедуля продолжает, упиваясь моим бездействием:
-Вот Вы можете напеть хоть одну мелодию из Шостаковича?
Я - вот это апофеоз позора - мычу : "Нас утро встречает прохладой".
Я потеряла лицо.
Парочка смеется: ну, это музыка к фильму, которую распевают детские хоры.
И тряся кудельками, дама победоносно завершает:
-А король-то голый!
Я могла ответить много чего.
Спросить, как они относятся к Прокофьеву, Стравинскому, Шнитке и предложить
напеть что-нибудь из их произведений. И вообще ко всему двадцатому веку. Определить, что "мелодия на слуху"- не мерило таланта.
Также попросить напеть что-нибудь из классики.
Из Моцарта, - кроме "Маленькой ночной серенады" или 40-й симфонии.
Из Бетховена - кроме "Лунной сонаты" - где известный всем рисунок вообще мелодией не является.
Из любой другой музыки от середины 18-го века до конца 19-го.
Не напеть, просто назвать сочинения и сказать, за что они их любят.
Напомнить им "Романс" из "Овода", который доказывает, что если бы Дмитрий Дмитриевич хотел бы, - мог бы без всякого напряга писать сладкие и легконапеваемые мелодии получше, чем иные песельники.
Или вот это:
Нет - как в рассказа Шукшина "Срезал" - я осталась ошарашенной и одураченной.
И мама быстро мне забормотала: что ты от них хочешь - старики уже...Маразматики....
Я про этот случай подзабыла, хотя нет-нет, да и ужалит..повернется нож, так сказать, в ране: блядские вы суки!
Забудьте про квартеты, это не для средних умов, Про концерты, про "Болт", про цветаевские циклы,
забудьте вообще! про все!
За одну Пятую симфонию? За одну Cедьмую? За "Бабий Яр" не поклониться в ножки, интеллигенты вы вшивые?
А сейчас перечитывала воспоминания Шварца о шостаковиче - в первый раз я читала их До Того:
"Я знаю, что сильных людей не любят, успех чужой переносят с трудом, и все-таки это обычное до пошлости явление удивляет меня, как неслыханная новость, когда обнаруживаю я его в жизни. Я знал, что Шостакович раздражает, нет, оскорбляет самым фактом своего существования музыкальных жучков столь же скептических и цинических на деле, как Шостакович на словах. Они чувствуют в нем изменника великому делу нигилизма. И всё говорят о нем...
....Как только эти жучки сползаются вместе, беседа их роковым образом приводит к Шостаковичу. Обсуждается его отношение к женщинам, походка, лицо, брюки, носки. О музыке его и не говорят – настолько им ясно, что никуда она не годится. Но отползти от автора этой музыки жучки не в силах. Он живет отъединившись, но все-таки в их среде, утверждая самым фактом своего существования некие законы, угрожающие жучкам. Их спасительный нигилизм как бы опровергается. И вот они жужжат. Все это я знал по рассказам и принимал равнодушно. Но года два назад в среде более высокой, среди композиторов по праву, я вдруг обнаружил ту же ненависть. Сами композиторы помалкивали, несло от их жен. Одна из них, неглупая и добрая, глупела и свирепела, едва речь заходила о Дмитрии Дмитриевиче: «Это выродок, выродок! Я вчера целый час сидела и смотрела, как он играет на биллиарде! Просто оторваться не могла, все смотрела, смотрела... ну, выродок да и только!» Я не посмел спросить, почему же не могла она оторваться, какая сила влекла ее к этому выродку. И она продолжала: «Нет, он выродок, выродок! Вчера приходит и сообщает: „У нас петух хуже цепной собаки! Бросается на людей. Когда я завязывал башмак, он попытался клюнуть меня в лоб, но, к счастью, я выпрямился, и удар пришелся в колено. Остался синяк, остался синяк. Бросается на всех. Заходите посмотреть, заходите посмотреть“. А? Какова наглость? У него петух бросается на людей, а он зовет: „Заходите“. Выродок!» Я ужаснулся этой ненависти, которой даже прицепиться не к чему, и пожаловался еще более умной и доброй жене другого музыканта. Но и эта жена прижала уши, оскалила зубы и ответила: «Ненавидеть его, конечно, не следует, но что он выродок – это факт». И пошла, и пошла. Я умолк...
...И когда я рассказал об этих потрясших меня разговорах одному дирижеру, тот ответил: «Чего же вы хотите? Эти композиторы чувствуют, что мыслить, как Шостакович, для них смерть». Дирижер подразумевал музыкальное мышление. Мужья чувствовали страх, а их жены – еще и ненависть. Вот почему, как загипнотизированная, глядела одна из них и не могла наглядеться, чувствуя, что перед ней существо другого мира."
Евгений Шварц
Один из самых постыдных эпизодов моей жизни.
У мамы на каком-то дне рождения была пара веселыx пенсионеров. Они - из бывших. Он - доктор каких-то наук, она - адвокат. Все было: прочное и высокое положение в обществе, круг осанистых именитых друзей, престижное жилье, подобострастное отношение нижестоящих.
Все ушло, пришли заботы, старость, глухота, взаимная антипатия и другие не менее гадкие вещи и чувства.
Но на людях они веселятся, сособенн о муж, когда выпьет. Пьет он порядочно, весело, не стесняясь.
Мне с ними особенно говорить не о чем, поскольку мало общего. Их Москва непохожа на мою. Сожалею я совсем о других вещах. Действительность вообще полярна.
И вдруг веселый круглолицый, но мелкочерточный какой-то дедуля говорит мне:
-Я вообще понимаю совершенно отчетливо, что слава Шостаковича неприлично раздута.
Рот и глаза мои распахиваются достаточно широко, чтобы видно было всем присутствующим, что я в трансе.
Потом я переспрашиваю:
-Шостакович?
- Да, да. совершенно верно, - подхватывает его жена - кудрявая дама, таким капризным голосом растягивая слова, немного брезгливо, устало. Так, наверное, она разговаривала со своей домработницей. - Aбса-а-алютно пу-у-стая бессмысленная му-у-узыка, за ка-а-аторой ничего не-е-ет.
Я молчу. Я не верю своим ушам.Я упала в обморок.
Когда я читаю или слушаю подобные отзывы, я всегда думаю об одном: почему у этих людe, получивших хорошее образование, отсутствует сомнение: а может, я неправ? Ведь столько людей слушали, слушают, исполняют эту музыку ( читают-издают книгу) так много лет? Может, я придурок, а не все остальные ....?
Почему не признаться: я не понимаю этого художника.
Ведь никто и никогда на таких сборищах не сказал этому деду , что, скажем, Ландау - мудак и дебил?
Дедуля продолжает, упиваясь моим бездействием:
-Вот Вы можете напеть хоть одну мелодию из Шостаковича?
Я - вот это апофеоз позора - мычу : "Нас утро встречает прохладой".
Я потеряла лицо.
Парочка смеется: ну, это музыка к фильму, которую распевают детские хоры.
И тряся кудельками, дама победоносно завершает:
-А король-то голый!
Я могла ответить много чего.
Спросить, как они относятся к Прокофьеву, Стравинскому, Шнитке и предложить
напеть что-нибудь из их произведений. И вообще ко всему двадцатому веку. Определить, что "мелодия на слуху"- не мерило таланта.
Также попросить напеть что-нибудь из классики.
Из Моцарта, - кроме "Маленькой ночной серенады" или 40-й симфонии.
Из Бетховена - кроме "Лунной сонаты" - где известный всем рисунок вообще мелодией не является.
Из любой другой музыки от середины 18-го века до конца 19-го.
Не напеть, просто назвать сочинения и сказать, за что они их любят.
Напомнить им "Романс" из "Овода", который доказывает, что если бы Дмитрий Дмитриевич хотел бы, - мог бы без всякого напряга писать сладкие и легконапеваемые мелодии получше, чем иные песельники.
Или вот это:
Нет - как в рассказа Шукшина "Срезал" - я осталась ошарашенной и одураченной.
И мама быстро мне забормотала: что ты от них хочешь - старики уже...Маразматики....
Я про этот случай подзабыла, хотя нет-нет, да и ужалит..повернется нож, так сказать, в ране: блядские вы суки!
Забудьте про квартеты, это не для средних умов, Про концерты, про "Болт", про цветаевские циклы,
забудьте вообще! про все!
За одну Пятую симфонию? За одну Cедьмую? За "Бабий Яр" не поклониться в ножки, интеллигенты вы вшивые?
А сейчас перечитывала воспоминания Шварца о шостаковиче - в первый раз я читала их До Того:
"Я знаю, что сильных людей не любят, успех чужой переносят с трудом, и все-таки это обычное до пошлости явление удивляет меня, как неслыханная новость, когда обнаруживаю я его в жизни. Я знал, что Шостакович раздражает, нет, оскорбляет самым фактом своего существования музыкальных жучков столь же скептических и цинических на деле, как Шостакович на словах. Они чувствуют в нем изменника великому делу нигилизма. И всё говорят о нем...
....Как только эти жучки сползаются вместе, беседа их роковым образом приводит к Шостаковичу. Обсуждается его отношение к женщинам, походка, лицо, брюки, носки. О музыке его и не говорят – настолько им ясно, что никуда она не годится. Но отползти от автора этой музыки жучки не в силах. Он живет отъединившись, но все-таки в их среде, утверждая самым фактом своего существования некие законы, угрожающие жучкам. Их спасительный нигилизм как бы опровергается. И вот они жужжат. Все это я знал по рассказам и принимал равнодушно. Но года два назад в среде более высокой, среди композиторов по праву, я вдруг обнаружил ту же ненависть. Сами композиторы помалкивали, несло от их жен. Одна из них, неглупая и добрая, глупела и свирепела, едва речь заходила о Дмитрии Дмитриевиче: «Это выродок, выродок! Я вчера целый час сидела и смотрела, как он играет на биллиарде! Просто оторваться не могла, все смотрела, смотрела... ну, выродок да и только!» Я не посмел спросить, почему же не могла она оторваться, какая сила влекла ее к этому выродку. И она продолжала: «Нет, он выродок, выродок! Вчера приходит и сообщает: „У нас петух хуже цепной собаки! Бросается на людей. Когда я завязывал башмак, он попытался клюнуть меня в лоб, но, к счастью, я выпрямился, и удар пришелся в колено. Остался синяк, остался синяк. Бросается на всех. Заходите посмотреть, заходите посмотреть“. А? Какова наглость? У него петух бросается на людей, а он зовет: „Заходите“. Выродок!» Я ужаснулся этой ненависти, которой даже прицепиться не к чему, и пожаловался еще более умной и доброй жене другого музыканта. Но и эта жена прижала уши, оскалила зубы и ответила: «Ненавидеть его, конечно, не следует, но что он выродок – это факт». И пошла, и пошла. Я умолк...
...И когда я рассказал об этих потрясших меня разговорах одному дирижеру, тот ответил: «Чего же вы хотите? Эти композиторы чувствуют, что мыслить, как Шостакович, для них смерть». Дирижер подразумевал музыкальное мышление. Мужья чувствовали страх, а их жены – еще и ненависть. Вот почему, как загипнотизированная, глядела одна из них и не могла наглядеться, чувствуя, что перед ней существо другого мира."
